Неточные совпадения
Думал о том, что, если б у него были средства, хорошо бы остаться здесь, в
стране, где жизнь крепко налажена, в городе, который считается лучшим в
мире и безгранично богатом соблазнами…
«Да, здесь умеют жить», — заключил он, побывав в двух-трех своеобразно благоустроенных домах друзей Айно, гостеприимных и прямодушных людей, которые хорошо были знакомы с русской жизнью, русским искусством, но не обнаружили русского пристрастия к спорам о наилучшем устроении
мира, а
страну свою знали, точно книгу стихов любимого поэта.
Говорил оратор о том, что война поколебала международное значение России, заставила ее подписать невыгодные, даже постыдные условия
мира и тяжелый для торговли хлебом договор с Германией. Революция нанесла огромные убытки хозяйству
страны, но этой дорогой ценой она все-таки ограничила самодержавие. Спокойная работа Государственной думы должна постепенно расширять права, завоеванные народом, европеизировать и демократизировать Россию.
— Она будет очень счастлива в известном, женском смысле понятия о счастье. Будет много любить; потом, когда устанет, полюбит собак, котов, той любовью, как любит меня. Такая сытая, русская. А вот я не чувствую себя русской, я — петербургская. Москва меня обезличивает. Я вообще мало знаю и не понимаю Россию. Мне кажется — это
страна людей, которые не нужны никому и сами себе не нужны. А вот француз, англичанин — они нужны всему
миру. И — немец, хотя я не люблю немцев.
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный
мир, неизвестные
страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.
Целые
миры отверзались перед ним, понеслись видения, открылись волшебные
страны. У Райского широко открылись глаза и уши: он видел только фигуру человека в одном жилете, свеча освещала мокрый лоб, глаз было не видно. Борис пристально смотрел на него, как, бывало, на Васюкова.
Наконец, европеец старается склонить черного к добру мирными средствами: он протягивает ему руку, дарит плуг, топор, гвоздь — все, что полезно тому; черный, истратив жизненные припасы и военные снаряды, пожимает протянутую руку, приносит за плуг и топор слоновых клыков, звериных шкур и ждет случая угнать скот, перерезать врагов своих, а после этой трагической развязки удаляется в глубину
страны — до новой комедии, то есть до заключения
мира.
Россия — самая националистическая
страна в
мире,
страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией,
страна национального бахвальства,
страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой,
страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель.
Россия — самая безгосударственная, самая анархическая
страна в
мире.
Россия — самая не буржуазная
страна в
мире; в ней нет того крепкого мещанства, которое так отталкивает и отвращает русских на Западе.
Россия — самая государственная и самая бюрократическая
страна в
мире, все в России превращается в орудие политики.
Оправдание России в мировой борьбе, как и всякой
страны, всякого народа, может быть лишь в том, что внесет в
мир большие ценности, более высокого качества духовную энергию, чем Германия, притязания которой на мировое владычество она отражает, что своим неповторимым индивидуальным духом она подымает человечество на более высокую ступень бытия.
Россия — самая не шовинистическая
страна в
мире.
Русское национальное самомнение всегда выражается в том, что Россия почитает себя не только самой христианской, но и единственной христианской
страной в
мире.
Ве́селы грады в
стране берендеев,
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава.
«Разве она и теперь не самая свободная
страна в
мире, разве ее язык — не лучший язык, ее литература — не лучшая литература, разве ее силлабический стих не звучнее греческого гексаметра?» К тому же ее всемирный гений усвоивает себе и мысль, и творение всех времен и
стран: «Шекспир и Кант, Гете и Гегель — разве не сделались своими во Франции?» И еще больше: Прудон забыл, что она их исправила и одела, как помещики одевают мужиков, когда их берут во двор.
Он много работал для установления
мира в Европе, для сближения интеллигенции всех
стран, для торжества духа терпимости и свободы.
Он делает жуткое предсказание: если какой-нибудь народ попробует осуществить в своей
стране марксизм, то это будет самая страшная тирания, какую только видел
мир.
И не та ли же самая удивительная судьба постигает громадные общественные, мировые организации — города, государства, народы,
страны и, почем знать, может быть, даже целые планетные
миры?
— Конечно, ни одна
страна в целом
мире, кроме России и…
— Нет, это еще не все, мы еще и другое! — перебил его снова с несколько ядовитой усмешкой Марфин. — Мы — вы, видно, забываете, что я вам говорю: мы — люди, для которых душа человеческая и ее спасение дороже всего в
мире, и для нас не суть важны ни правительства, ни границы
стран, ни даже религии.
— Wery well! Это очень хорошо для вас, что вы сюда приехали: Америка — лучшая
страна в
мире, Нью-Йорк — лучший город в Америке. Ваши милые дети станут здесь когда-нибудь образованными людьми. Я должен только заметить, что полиция не любит, чтобы детей купали в городских бассейнах.
Мы, нижеподписавшиеся, считаем своим долгом по отношению к себе, к делу, близкому нашему сердцу, к
стране, в которой мы живем, и ко всему остальному
миру, огласить это наше исповедание, выразив в нем те основы, которых мы держимся, цели, к которым мы стремимся, и средства, которые мы намерены употреблять для достижения всеобщего благодетельного и мирного переворота. Вот это наше исповедание.
«Если бы Колумб так рассуждал, он никогда не снялся бы с якоря. Сумасшествие ехать по океану, не зная дороги, по океану, по которому никто не ездил, плыть в
страну, существование которой — вопрос. Этим сумасшествием он открыл новый
мир. Конечно, если бы народы переезжали из одного готового hotel garni в другой, еще лучший, — было бы легче, да беда в том, что некому заготовлять новых квартир. В будущем хуже, нежели в океане — ничего нет, — оно будет таким, каким его сделают обстоятельства и люди.
B-17-x, ввиду того, что: 1) цель, преследуемая всеми обществами
мира, состоит в установлении юридического порядка между народами; что 2) нейтрализация путем международных договоров составляет шаг к такому юридическому положению и к уменьшению числа
стран, в которых будет возможна война, — конгресс предложил расширить правила о нейтрализации и выразил желание, чтобы все договоры о нейтрализации, уже существующие в настоящее время, оставались и вперед в силе или, в случае нужды, были дополнены в том смысле, чтобы нейтралитет был распространен на всё государство или чтобы были уничтожены крепости, представляющие для всякого нейтралитета скорее опасность, чем ручательство.
— В печати всех
стран постоянно выдвигается всеобщее стремление к
миру, к необходимости его для всех народов.
В-13-х, конгресс поздравил друзей
мира с решением, принятым международной американской конференцией (Вашингтон, апрель), которым признается желательным обязательный третейский суд во всех спорах и других несогласиях, каково бы ни было их происхождение, исключая тех спорных пунктов, которые могли бы грозить независимости одной из заинтересованных
стран.
Их жизнь течет так ровно и мирно, никакие интересы
мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые
страны открываться, лицо земли может изменяться, как ему угодно,
мир может начать новую жизнь на новых началах, — обитатели городка Калинова будут себе существовать по-прежнему в полнейшем неведении об остальном
мире.
Она по-немецки говорила плохо, как почти все наши барышни, но понимала хорошо, а Рудин был весь погружен в германскую поэзию, в германский романтический и философский
мир и увлекал ее за собой в те заповедные
страны.
Не надо, однако, думать, что мысли мои в то время выразились такими словами, — я был тогда еще далек от привычного искусства взрослых людей, — обводить чертой слова мелькающие, как пена, образы. Но они не остались без выражения; за меня
мир мой душевный выражала музыка скрытого на хорах оркестра, зовущая Замечательную
Страну.
Затем, как человек, возлежавший на лоне крепостного права и питавшийся его благостынями, я помню, что у меня были «права», и притом в таких безграничных размерах, в каких никогда самая свободная
страна в
мире не может наделить излюбленнейших детей своих.
Во всех
странах цивилизованного
мира, где Прогореловы заведывали делами культуры, везде они низвели семейный вопрос до уровня милой безделицы.
С одной стороны Франция — самым счастливым образом поставленная относительно европейского
мира, сбегающегося в ней, опираясь на край романизма, и соприкасающаяся со всеми видами германизма от Англии, Бельгии до
стран, прилегающих Рейну; романо-германская сама, она как будто призвана примирить отвлеченную практичность средиземных народов с отвлеченной умозрительностью зарейнской, поэтическую негу солнечной Италии с индустриальной хлопотливостью туманного острова.
И над всем этим
миром, знакомым Василию Ивановичу до мельчайших закоулков, царило благодушие и величие местных юпитеров, с демонстративно-помпадурской грозой и с младенчески наивным неведением
страны, с кругозором петербургских департаментских канцелярий и властью могущественнейших сатрапов.
Олег, следуя за течением Днепра, возлюбил красные берега его и в благословенной
стране Киевской основал столицу своего обширного государства; но Великий Новгород был всегда десницею князей великих, когда они славили делами имя русское. Олег под щитом новогородцев прибил щит свой к вратам цареградским. Святослав с дружиною новогородскою рассеял, как прах, воинство Цимисхия, и внук Ольгин вашими предками был прозван Владетелем
мира.
Я не дерзну оправдывать вас, мужи, избранные общею доверенностию для правления! Клевета в устах властолюбия и зависти недостойна опровержения. Где
страна цветет и народ ликует, там правители мудры и добродетельны. Как! Вы торгуете благом народным? Но могут ли все сокровища
мира заменить вам любовь сограждан вольных? Кто узнал ее сладость, тому чего желать в
мире? Разве последнего счастия умереть за отечество!
Виктор. Я развиваю простую мысль: нигде в
мире не читают так охотно, как у нас, можно сказать, что книга водка — главное питание
страны…
Но кто ж она? Что пользы ей вскружить
Неопытную голову, впервые
Сердечный
мир дыханьем возмутить
И взволновать надежды огневые?
К чему?.. Он слишком молод, чтоб любить,
Со всем искусством древнего Фоблаза.
Его любовь, как снег вершин Кавказа,
Чиста, — тепла, как небо южных
стран…
Ему ль платить обманом за обман?..
Но кто ж она? — Не модная вертушка,
А просто дочь буфетчика, Маврушка…
Право, если бы не было свободной и гордой Англии, «этого алмаза, оправленного в серебро морей», как называет ее Шекспир, если б Швейцария, как Петр, убоявшись кесаря, отреклась от своего начала, если б Пиэмонт, эта уцелевшая ветка Италии, это последнее убежище свободы, загнанной за Альпы и не перешедшей Апеннины, если б и они увлеклись примером соседей, если б и эти три
страны заразились мертвящим духом, веющим из Парижа и Вены, — можно было бы подумать, что консерваторам уже удалось довести старый
мир до конечного разложения, что во Франции и Германии уже наступили времена варварства.
Ты ведаешь, что нет колесниц в
мире, равных по прочности и легкости колесницам Египта. Также довольно запасено у меня оружия, и всюду видел я одно, — как твои верные скрибы исправно отбирали хлеб у крестьян, так что не осталось во всей
стране Юга ни одной хижины, которая смогла бы утаить от тебя хлеб, зерно или муку.
Знаю, повелитель. Кроме того, ты можешь еще издавать законы, повышать в чинах, улаживать всякие несогласия и давать
мир стране.
Он почувствовал себя находящимся в
мире, Бог же становился трансцендентным, оставляя в его распоряжении этот «
мир»,
страну изгнания.
Нечего и говорить, что и анамиты платили той же монетой и с начала войны питали ненависть к пришельцам, и когда
мир был заключен, мандаринам и влиятельным людям, у которых, благодаря господству французов, все-таки значительно терялось влияние и главное — доходы, легко было поднять к восстанию против пришельцев, завладевших
страной, невежественный, но полный патриотизма народ.
И сколько духовного наслаждения вы получите, если будете смотреть на
мир божий, на вечно окружающую нас природу — и на море, и на небо — так сказать, вооруженным глазом, понимающим ее явления, и воспринимать впечатления новых
стран, совсем иных культур и народов, приготовленные предварительным знакомством с историей, с бытом ее обитателей, с ее памятниками…
В 1848 году, когда по всему
миру пронеслась весть об открытии золота в Калифорнии, этот швед был штурманом на купеческом судне. Он соблазнился желанием быстро разбогатеть и, охваченный золотой горячкой, бежал со своего корабля и добрался до только что возникавшего С.-Франциско, тогда еще беспорядочного поселка, или, вернее, лагеря, куда со всех
стран стекались разные авантюристы, жаждавшие быстрой наживы, разный сброд, надеявшийся на свои мускулистые руки.
По широкому Донаю и по бесчисленным его протокам шла канонерка узлов по шести в час. Командир ее, лейтенант, милый и любезный моряк, совсем непохожий по своим взглядам на пехотных офицеров, не без горького чувства рассказывал Ашанину о том, как жестоко велась война против анамитов, и не удивлялся, что теперь, после
мира, снова приходится «умиротворять»
страну.
Нужно было сделать первую в
мире пролетарскую революцию в крестьянской
стране.
Но недолог, короток девичий век. Пролетела розовая юность незаметно, пришла пора замуж выходить, и выдали принцессу
Миру замуж за короля дальней
страны.
Народ чужой
страны за короткое время пребывания
Миры успел полюбить ее и пожелал, чтобы после смерти короля она правила
страной, и стал упрашивать
Миру не уезжать к отцу, а остаться на престоле.
Идти да идти далеко, на край света, поглядеть своими очами, что делается в божьем
мире, какие звери, птицы, люди живут в разных
странах!